Фонд «Протяни руку» был основан бывшим менеджером компании «ЮКОС» Светланой Бахминой и предпринимателем Валерием Баликоевым в 2014 году для помощи людям, которые оказались в местах лишения свободы, и членам их семей.
Мы поговорили с Бахминой и узнали подробнее о фонде, а также о том, какие проблемы возникают у женщин, побывавших в заключении, чем отличаются колонии в Дании и России и как формируются «семьи» в местах лишения свободы.
— Возникают ли у освобождающихся женщин проблемы с адаптацией?
Есть исследования, что у того, кто более трех лет находился в заключении, измененное сознание. Хотя, конечно, все это зависит от конкретного человека и социума, который его окружает. По себе могу сказать, что первые полгода после освобождения внутри ты вроде бы нормальный, но на самом деле — не совсем адекватен. Ты вроде бы на свободе, но какими-то мыслями и снами можешь продолжать оставаться в тюрьме. К тому же, сохраняется и страх перед людьми в форме.
Если ты 5 лет не чистил морковь, то тебе будет сложно справиться даже и с такой легкой задачей, потому что некоторые социальные навыки были утеряны. Не говорю уже о работе и встречах с людьми: тебе постоянно кажется, что на тебя пальцем показывают, что ты никогда не сможешь ничего делать или куда-либо выходить. Я, как юрист, занимаюсь судами, и мне было довольно сложно ходить туда, потому что суд был связан со всеми негативными воспоминаниями.
— Расскажите о вашем фонде: как он появился и чем занимается?
Фонд «Протяни руку» — это фонд помощи лицам, оказавшимся в трудной жизненной ситуации. В основном наши подопечные — люди, которые попали в тюрьму. Пока что в первую очередь мы работаем с женщинами, у которых есть дети, и несовершеннолетними, которые отбывают наказание в местах лишения свободы.
Когда мы с моим другом Валерием Баликоевым создавали фонд, мы ставили себе задачу приблизить общество к пониманию, что таких людей забывать нельзя, что они нуждаются в любой материальной и моральной поддержке.
Мой друг-соучредитель, уже давно занимался благотворительной деятельностью. С ним мы познакомились после моего освобождения — он был человеком, который организовал сайт в мою поддержку, где собирались подписи. Ну и, соответственно, я, вышла с убеждением, что мне нужно помогать людям, которые оказались в подобной ситуации. До поры, до времени не было людей, с которыми я могла бы ступить на этот путь, но в итоге все получилось, и вот уже 4 года мы c Валерием этим занимаемся.
— Как именно Фонд помогает этим людям?
Наша основная программа — «Дорожный комплект». Мы выдаем только что вышедшей на свободу маме с ребенком рюкзачок, в котором находится мобильный телефон, предоплаченный на месяц-два, бутылочка, игрушка, какие-то теплые вещи, плюс, иногда, либо коляска, либо переноска — в зависимости от возраста. Эти вещи крайне востребованы, потому что больше освобождающихся женщин освобождаются почти ни с чем и очень часто их никто не ждет. А если и ждет, то за тысячи километров. Государство выдает им только 900 рублей на проезд, и на плечи женщины ложится самостоятельное трудоустройство, проживание, оформление ребенка в детский садик. Особо никакой помощи нет.
За 4 года работы фонда нам удалось найти волонтёров, которые встречают таких женщин, вручают им комплекты и, самое важное, — помогают добраться до вокзала, чтобы те смогли сесть на поезд. Иногда волонтёры предоставляют им возможность переночевать, потому что из тюрьмы могут выпускать условно в 8 утра, а поезд прибудет только в 9 вечера. Эта программа уже хорошо зарекомендовала себя и сейчас охватила порядка 8 колоний.
У нас бывает и адресная помощь. В колониях, где находятся мамы с детьми, есть дома ребенка. К сожалению, там не всегда есть все самое необходимое, поэтому по возможности мы стараемся их как-то оборудовать. Дети находятся в домах ребенка до 3-4 лет. Несколько раз в год мы вывозим их в зоопарки, театры, цирки. Да, может быть они и не являются заключенными, но они тоже содержатся в заключении. Многие из них никогда не видели людей на воле, кошек или собак.
Также мы много работаем с несовершеннолетними заключенными, пытаемся увести их в другую сторону, чтобы после освобождения они выбрали другой путь и не попали в тюрьму заново. Часть проектов по работе с несовершеннолетними вообще не материальная: мы дружим с разными известными людьми, которые приезжают в колонии для несовершеннолетних и проводят лекции. Это могут быть самые разные люди: астрономы, антропологи, люди, работающие на телевидении, фотографы. Мы надеемся, что такие занятия позволят ребятам выбрать другой путь в жизни, потому что так они увидят, что жизнь многогранна и интересна и есть что-то помимо негативных событий.
Человеку почти невозможно выйти из колонии на некоторое время в театр или кино, а вот с несовершеннолетними нам такое удавалось. Они ездили с концертом в детский подопечный дом и самостоятельно делали спектакль. Мы возили их в Новоиерусалимский монастырь, кормили их в Макдоналдсе. Казалось бы, такие банальные для обычных людей вещи, но мальчики из неблагополучных семей мало что видели.
Также проводим образовательные курсы. У нас уже были курсы парикмахеров, компьютерной грамотности. К сожалению, группы довольно маленькие, по 10-12 человек, нет возможности взять сразу всех. Такие вещи показывают ребятам, что есть люди, которым не безразличны их судьбы.
В прошлом году мы выиграли грант на программу «Возрождение». В рамках этой программы мы организовали горячую линию, на которую можно было звонить и задавать вопросы. По итогам всех вопросов мы выпустили брошюру, которую теперь планируем вручать освобожденным женщинам и другим нашим подопечным. Мы хотим дать освобождающимся женщинам базовую информацию: например, о том, как встать на учет, как взять кредит или получать пособия на ребенка.
— Как финансируется фонд?
У нас почти нет жертвователей-юридических лиц. Для нас очень важно, чтобы обычные люди подписывались на периодические платежи, но нам немного сложнее собирать деньги, чем фондам, которые работают с больными детьми. В обществе существует определенное недоверие: «Посадили — значит, сам виноват».
— Как мамы с ребенком проживают в колонии?
В половине колоний есть совместное проживание мамы с ребенком. Обычно это оборудованные комнаты, в которых живет 1-2 мамы с малышами, живут они примерно в таком же режиме, как на воле, то есть, они могут выходить на работу в колонии, а вечером приходить ночевать с ребенком. К сожалению, таких условий все равно недостаточно, многие дети продолжают жить в условиях детского дома из-за отсутствия подобных комнат, и мама может посетить ребенка в течение двух часов в день. Мы делаем все возможное, чтобы комнат для совместного проживания стало больше.
— Расскажите про обычный день женщины в колонии?
В колонии есть определенный распорядок дня. Подъем в 6 часов, потом зарядка. Обычно это все происходит на плацу, примерно, как в армии. Завтрак, на который нужно идти строем. Потом есть некоторое время на личную гигиену и приведение себя в порядок. Если в колонии есть работа, то женщины могут работать в промышленной зоне (колонии поделены на жилую и промышленную зоны), например, заниматься швейным производством.
Затем обед, после — продолжение 8-часового рабочего дня (хотя иногда и бывают переработки), потом все возвращаются к себе. Тогда заключенные могут посетить библиотеку; в некоторых колониях есть школы для женщин — у многих из них нет даже 9 классов образования. Женщины могут пойти в магазин или лавку при колонии и приобрести на заработанные деньги или средства от родственников нехитрый набор продуктов или средств личной гигиены. Дальше у них ужин, потом вечерняя проверка.
В тюрьме платят зарплату, если ты работаешь, но это крайне небольшие деньги, в пределах 1000 рублей в месяц, поэтому на них можно купить какие-то минимальные вещи. Многие женщины не имеют поддержки с воли, поэтому вынуждены питаться тем, что дают и рассчитывать только на себя.
Как такового досуга у женщин почти нет, у них набирается несколько часов в день для того, чтобы написать письмо или провести время с ребенком. Есть еще, как называли в советское время, «красный уголок», там иногда можно посмотреть телевизор или проходят какие-то собрания.
— Существует ли в современных колониях иерархия?
В женских иерархия скорее отсутствует. Раньше в одной колонии находились впервые осужденные женщины и те, кто уже подвергался неоднократной судимости. Несколько лет назад порядок изменился, что, как мне кажется, правильно.
К сожалению, есть люди, которые неоднократно попадают в тюрьму и по некоторым причинам целенаправленно выбирают такой путь. Наверное, неправильно, если они будут своим примером обучать или рекламировать людям, которые случайно попали в тюрьму и не намерены там больше оказываться.
Стоит отметить, что женщины и в тюрьме остаются женщинами, и они склонны вить какие-то гнездышки, создавать «семьи», в которых пытаются вместе выжить. Если ты один, тебе грустнее, скучнее и тяжелее. Поэтому люди объединяются в семьи по 2-4 человека, и они делятся всем, что у них есть, помогают друг другу: кто-то стирает, кто-то очередь займет.
— Как в колонии проходят роды?
Ситуация значительно изменилась за последние годы. Когда я была в колонии, роды проходили в так называемых ЛПУ (лечебно-профилактические учреждения), то есть это та же самая колония, но в ней находятся, либо больные осужденные, либо те, кому требуется операция, и там же было отделение для родов. Лишь в самых экстренных случаях женщин вывозили в гражданские больницы. Известны случаи приковывания рожениц наручниками к столу — как будто бы женщина могла убежать, и роды проходили чуть ли не в присутствии конвоя.
Сейчас, насколько мне известно, все роды проходят в гражданских клиниках, ФСИН заключила соответствующее соглашение. Женщину вывозят на роды в гражданскую больницу, она там рожает, но буквально через 2-3 часа ее вывозят обратно, и ребенок оказывается без мамы. К сожалению, из-за этого немногим женщинам удается сохранить грудное вскармливание. Но в принципе то, что теперь роды проходят в гражданских клиниках, это большой шаг вперед. Осталось теперь не разлучать маму с ребенком и решить вопрос с приковыванием к столу во время родов.
— Вы можете сравнить эти условия с ситуацией в каких-либо зарубежных колониях?
Условия очень разные. Я была в тюрьме в Дании. У них есть тюрьмы нескольких типов. Один из них, так называемый «открытый», когда нет заборов и решеток — и теоретически человек может встать и уйти. Женщины в этих тюрьмах ездят на работу в город, как обычные люди, но возвращаются в то общежитие, которое считается тюрьмой. Женщины с детьми там чаще всего живут в отдельных камерах, у них есть кухни. Что самое главное — они не теряют социальных навыков, как это происходит у нас.
В общем, различия не только в том, что бытовые условия существенно лучше, но и в том, что у заключенных есть возможность не терять связь с жизнью. Больше всего меня поразило то, что там нет таких домов ребенка, как у нас: детей каждый день отвозят в обычный детский сад, и малыши не теряют связи с миром.
