В субботу, 23 июня, московские власти попросили болельщиков не посещать фан-зону на Воробьевых горах во время важных матчей — площадка переполнена и там может быть опасно. Последние несколько месяцев студенты МГУ протестовали против организации фан-зоны на территории университета, в отношении одного из них даже возбудили дело о вандализме за надпись «Нет фан-зоне» на плакате Фестиваля болельщиков. Корреспондент Дискурса сходила в печально известную фан-зону на трансляцию матчей «Россия — Египет» и «Колумбия — Япония» и рассказывает, что там происходило.
С Алехандрой, колумбийкой и по совместительству моей одногруппницей, мы договорились встретиться на станции метро «Университет», откуда вместе должны были отправиться в фан-зону на матч между Колумбией и Японией. До начала остается три минуты, и Алехандра, сильно нервничая, вызывает такси. Вспомнив рассказы друзей про подскочившие цены в разгар чемпионата, немного расстраиваюсь, но все равно соглашаюсь ехать.
Путь до фан-зоны не очень близок: половина дорог перекрыта и приходится искать обходные маршруты. Наконец подъезжаем к перекрытой дороге: до фан-зоны идти пешком минут семь. Счетчик показывает 325 рублей с копейками, хотя ехали мы минут 6-7, и это еще с учетом пробок.
Очередь в фан-зону маленькая: на входе сканируют рюкзаки, заставляют нажимать на кнопку телефона, чтобы загорелся экран. Фотоаппараты тоже заставляют включать. На вопрос, зачем такие предосторожности, сотрудники хмуро отвечают: «Чтобы вы бомбу не пронесли. Идите давайте быстрее».
Поначалу фан-зона кажется райским местом: футбольный матч между Колумбией и Японией напоминает умиротворенный праздник. Вокруг так спокойно, что даже звук вувузелы вызывает испуг. К вечеру от дневного рая не останется и следа. Но пока работники неторопливо убирают мусор вдоль кустов, японцы разлеглись на надувных креслах. Очередь за напитками и мороженым не большая, цены неприятно поражают.
«Подождите, почему рожок стоит 200 рублей? А почему „Клинское“ стоит 250 рублей? Господи, помилуй!» — восклицает один из, видимо, случайно затесавшихся русских фанатов. «Ничего не знаем, так официально цены установлены. Вы брать что-нибудь будете?» — огрызается один из продавцов.
В очереди стоят канадка и австралиец, последний обернут в яркий флаг. Почти наперебой начинают рассказывать мне о том, какая красивая архитектура в Москве, как здорово в Казани и Сочи. На вопрос: «А может быть есть то, что вам совсем не нравится?» сначала стесняются отвечать, но затем канадка медленно говорит:
«Наверное, мне нравится все, кроме полицейских в форме. Какие-то они угрюмые и сердитые. Немного не по себе иногда становится от их взглядов»
Томительное ожидание вечернего матча можно скоротать, сидя в комнате для зарядок. Открываю шкафчик и думаю про себя: «Ого, тут даже провода есть для телефонов» Правда, некоторые из них вырваны с мясом, и нужно немного постараться для того, чтобы найти новый.
Наступает вечер, и в фан-зону выстраивается гигантская очередь. Оперативники начинают работать быстрее, запуская первых фанатов. Некоторые молча идут, обернувшись в флаги, другие громко вопят: «Россия, вперед!». Ко мне подлетает мужчина небольшого роста, протягивает к моей щеке руку и говорит: «Хотите флаг России нарисую? Девушка, знаете, а мы ведь сегодня выиграем! Нам нипочем все страны! Любую за пояс заткнем!» Не успеваю спросить, откуда такая уверенность, как он уже убегает с криками «Россия, вперед!» к главному экрану, оставив на моих щеках два кривых российских флага.
Недалеко прогуливаются женщина и мужчина. Они выглядят, как полагается: в футболках «Чемпионат мира — 2018», лица разукрашены, в руках флаги. Мужчина смотрит куда-то вдаль и вдруг начинает философствовать: «Люба, вот скажи, зачем все это? Неужели футбол — это наше единственное достояние? Вот мы сегодня, допустим, выиграем, а дальше что? Дальше — что?». Люба не отвечает.
Мимо проходят студенты, как это становится понятно по их толстовкам, из МГУ. Одна из девушек пристально вглядывается вдаль: «Зачем мы сюда пришли? Наверное, хотим посмотреть на это мракобесие. И выразить мини-протест. Мы поддерживаем деятельность „Инициативной группы“, хоть сами и не состоим там. Зачем нужна фан-зона? Тут даже не очень красиво, а из-за этого мероприятия множество людей подверглись гонениям».
Тем временем фан-зона начинает заполняться. Кто-то подготовился весьма основательно: сидит на подмостках и уже достает корзину с бутербродами. Другие группируются вокруг столбов, начинают жаться к шикающим операторам, которые снимают все происходящее на большие светящиеся камеры. Те, кто не взял с собой еду, встают в огромную очередь к мороженому и «Клинскому» за 250 рублей. Продавцы только и успевают одним движением руки открывать жестяные банки и выливать содержимое в огромные красные стаканы. До матча остается десять минут.
На сцене скачет ведущий, звонко кричит: «Ого, как вас здесь сегодня много! Мне кажется вас слышит вся Москва!» Из толпы вдруг пробивается робкий, но злобный ответ: «Ага, особенно МГУ!»
Как доказательство этому позади фан-зоны виднеется красивый шпиль университета. Он будто бы кажется олицетворением борьбы студентов за свои права, но сейчас стоит унылый и тихий, исчезая в лучах красного заката.
Матч наконец-то начинается. Фанаты радостно улюлюкают, начинают петь гимн России, затем вдруг переключаются на «Катюшу». Все напряженно следят за развитием событий, иногда громко охают, если российская футбольная команда оказывается близка к тому, чтобы забить гол. Мужчина сзади нас таращит глаза, хватается за голову и кричит благим матом: «Что же вы, бестолковые, делаете!» Поодаль плачет маленький ребенок, мать пытается успокоить его, но он продолжает громко кричать. Когда наша команда забивает гол, красные лица вдруг оживляются, мужчины начинают скакать и обниматься. Они налетают друг на друга и бьют по спине своих соседей.
«ГОЛ! ГО-О-Л!» — мужчина справа чуть ли не кричит нам в ухо, а потом набрасывается с объятиями на своего соседа, которого он скорее всего встретил в первый раз в жизни. Оживляется даже пожилой человек неподалеку от нас: до этого он все пытался устроиться на подмостках, а затем прислонился к перилам и задремал. От громких криков он сразу же проснулся и полез за телефоном, начал кому-то звонить и кричать в телефон, закрывая одно ухо рукой: «Ты где? Ты где, я тебе говорю? Уже давно все прошляпила! Да тебя сейчас не пустят, людей, как селедок в бочке!»
Один из радостных болельщиков размахивает стаканом с пивом: оно красиво разлетается по головам других зрителей. Одна из болельщиц резко поворачивается и злобно говорит мужчине: «А можно, пожалуйста, не разливать пиво?» Тот смеется, даже не смотрит на женщину и говорит своему другу: «Не подскажешь, чего сейчас эта баба сказала?»
Стоять в толпе достаточно душно и в итоге приходится разрываться между экраном и огромной очередью за «Клинским» и водой. Прождав уже половину очереди, вдруг понимаешь, что стоишь за пивом, а вода продается в другом ларьке, к которому во время перерыва устремляются многочисленные фанаты.
Попытка храбро отстоять в очереди не заканчивается успехом, и часть фанатов снова возвращается к экрану. Кажется, что людей стало еще больше, чем было до перерыва: везде валяются бумажки, окурки, мусорные ведра доверху заполнены стаканами из-под пива. В толпе очень жарко. Пытаюсь вернуться к своему месту и наблюдаю странную картину: один из молодых людей роняет на пол две тысячи рублей, не успевает нагнуться за ними, а к его деньгам уже устремляются два пьяных фаната. Молодой человек, словно гепард, устремляется к своим деньгам и все-таки успевает их поднять.
Продолжаю свой намеченный маршрут дальше, и вдруг слышу рядом с собой дикие крики: «О Боже мой, женщины!» Парень неподалеку хватает меня за кофту и начинает изо всех сил тянуть к себе. Быстро вырываюсь и пулей лечу к своему месту. Тем временем матч уже почти закончился, и вместе с его окончанием приходит осознание и того, что сейчас будут огромные очереди к выходу. Снаружи уже собралась Росгвардия: огромное количество людей в форме уже потихонечку подтягивается к выходу, другая половина сдерживает поодаль остальных фанатов, которым не удалось пробраться в фан-зону. Вдоль забора в глухой темноте стоят остальные сотрудники правоохранительных органов.
Спускаюсь в переход, и до меня доносятся хриплые крики фанатов, которые громко кричат: «Ура, Россия! Россия, вперед!» На бордюрах валяются окурки и стоят большие бутылки из-под пива, водки и энергетиков. Один из фанатов машет рукой сотруднику Росгвардии, порывается подойти к нему и обнять, но, заметив холодный и убийственный взгляд, быстро прощается со своими намерениями.
В метро выстроились огромные очереди: те же самые сотрудники Росгвардии стоят в два стройных ряда. Я прохожу мимо них, зажатая между футбольными фанатами, и чувствую себя будто бы на приеме у королевы: провожают с почестями. В метро по привычке жду, пока турникеты закроются, чтобы приложить карту, но они остаются открытыми, и сотрудница метро быстро говорит: «Проезд бесплатный, проходите быстрее».
Вагоны метро переполнены: фанаты скандируют «Оле-оле-оле», прыгают так сильно, что поезд начинает трястись. Очень душно. Хочется поскорее доехать домой.
